АБЕД А. Ш.
ИРАКО-КУВЕЙТСКИЙ ВООРУЖЕННЫЙ
КОНФЛИКТ 1990-1991 ГГ. И ЕГО МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Место учебы:
ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н.П.
Огарёва»
Аннотация.
Статья посвящена анализу причин ирако-кувейтского вооруженного конфликта и его
последствиям на международной арене. В статье основной упор делается на
агрессивном характере войны, на анализе последствий иракской агрессии для
кувейтского народа, его экономики, благосостояния и экологической обстановки, а
также на исследовании политологических законов, которые проявились в
ирако-кувейтском конфликте.
Ключевые слова:
Ирак, Кувейт, Персидский залив, Саддам Хусейн, агрессия Ирака, война в
Персидском заливе, международные отношения.
ABED ALI SHAKER
IRAQI-KUWAITI ARMED CONFLICT IN 1990-1991
AND POLITICAL ASSESSMENT
Abstract.
Article is dedicated to analysis of reasons that led to Iraqi- Kuwaiti armed
conflict and political assessment of it. The main emphasis is made on aggressive
character of the war, analysis of Iraqi aggression consequences for Kuwaiti
people, economic, welfare and ecological situation.
Also are researched laws that
governed armed conflict.
Keywords:
Iraq, Kuwait ,the Persian Gulf, Saddam Hussein, Iraqi aggression, the Persian
Gulf War, foreign affairs.
Целью
исследования является детальное и всестороннее изучение причин ирако-кувейтского
вооруженного конфликта 1990-1991 гг. и оценка его международных последствий,
которые кардинально изменили военно-политическую ситуацию в регионе и явились
основным «пусковым механизмом», приведшим к падению диктаторского режима Саддама
Хусейна и оккупации Ирака. Задачи исследования вытекают из поставленной цели: а)
анализ прямых и скрытых причин вторжения Ирака в Кувейт; б) определение роли США
в подстрекательстве Ирака к вторжению в Кувейт; в) анализ пропагандистского
обеспечения действий конфликтующих сторон; г) политологическая оценка
ирако-кувейтского вооруженного конфликта и анализ международно-политических
итогов войны в заливе.
Материалами исследования послужили научные статьи и монографии по исследуемой
проблеме, а также многочисленные исторические документы времен ирако-кувейтского
вооруженного конфликта, хранящихся в национальном архиве и библиотеках Ирака,
документы ООН и других международных организаций, выступления дипломатических
представителей Ирака, Кувейта, США и Великобритании накануне войны в заливе, в
ходе боевых действий и после их окончания.
Научная
литература о том, какой характер носило вторжение Ирака в Кувейт, какими
средствами пользовались иракские войска для поддержания оккупационного порядка
и, наконец, какими были последствия иракских действий для кувейтского народа,
его экономики, благосостояния и экологической обстановки, обширна и
разнообразна. Тем не менее в научной литературе ежегодно появляются новые
сведения о предпосылках, ходе, последствиях этой войны. Поэтому представляется
актуальным вновь проанализировать конфликт между Ираком и Кувейтом. Кроме того,
насильственное свержение режима С. Хусейна, произведенное в нарушение норм
международного права, является одним из последствий данного конфликта.
Иракское
вторжение в Кувейт началось в два часа ночи 2 августа 1990 г., а уже через два
часа иракская авиация начала наносить удары не только по военным объектам и
пытавшимся оказать сопротивление кувейтским подразделениям, но и по большому
количеству гражданских объектов, в том числе по кувейтскому международному
аэропорту. Овладев столицей страны, иракцы в первую очередь прервали все линии
связи с внешним миром, ибо более всего официальный Багдад боялся именно того,
что правда об оказываемом кувейтским населением сопротивлении станет достоянием
гласности. Тем не менее вести о жестокости войны быстро распространились по
маленькой стране, и тысячи кувейтцев попытались спасти свои семьи, бежав в
Саудовскую Аравию. Поскольку кратчайший путь туда лежал через пустыню, именно
она стала могилой для тысяч семей, не выдержавших жары и обезвоживания. Между
тем в пустые дома кувейтцев стали прибывать «махакира» - счастливые переселенцы
в Кувейт из Басры и других районов Ирака. В своем большинстве это были самые
обездоленные и отверженные в своей стране люди, и поэтому немудрено, что
основным их занятием в Кувейте стало воровство и разграбление местных магазинов
при полном попустительстве оккупационных сил [8, с. 122; 9].
Несмотря
на внезапное нападение, вызванный этим шок и демонстрацию силы и жестокости,
иракцы, к их огромному удивлению, так и не смогли рекрутировать среди кувейтцев
достаточного количества коллаборационистов, которые могли бы поддержать версию о
том, что Ирак ввел войска в Кувейт «для оказания помощи народу, якобы
восставшему против режима» [8, c. 117]. Неудачные попытки рекрутировать
кувейтцев под свои знамена в принципе были прогнозируемы руководством Ирака.
Дело в том, что за месяц до вторжения в Кувейт Саддам Хусейн уже предпринимал
попытки склонить на свою сторону представителей кувейтской оппозиции по вопросу
бойкота выборов в Национальное собрание Кувейта, однако они оказались
безрезультатными. В преддверии вторжения в Кувейт это заставило Саддама Хусейна
пойти на решительный шаг и инициировать формирование марионеточного временного
правительства Кувейта во главе с бывшим бухгалтером Ала Хусейн Али, который, по
некоторым данным, был завербован иракской разведкой во время его учебы в
багдадском университете [13, с. 72].
Временное правительство было трансформировано в Кувейтскую Республику, но и
последняя просуществовала всего 30 часов, поскольку члены марионеточного
правительства обратились к Саддаму Хусейну с просьбой о включении Кувейта в
состав Ирака, и 8 августа 1990 г. Совет Революционного Командования Ирака принял
резолюцию о присоединении Кувейта к Ираку в качестве 19-й провинции.
«Возвращение Кувейта в лоно родины» стало попыткой легитимации присоединения
Кувейта со стороны официального Багдада. Однако эта попытка не изменила мировое
общественное мнение: 9 августа 1990 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию №
662, осудившую вторжение Ирака в Кувейт, аннексию Кувейта и заявление Саддама
Хусейна о том, что иракские войска из Кувейта выведены не будут ни при каких
обстоятельствах [4]. Однако остановить иракского руководителя уже было трудно.
Уверовав в силу иракской армии, которая столь стремительно решила проблему
Кувейта, Саддам Хусейн 28 августа 1990 г. официально объявил о своем решении
превратить Кувейт в 19-ю провинцию Ирака. Военным губернатором Кувейта стал
двоюродный брат иракского президента Али Хасан аль-Маджид, некогда
использовавший против курдского населения на севере Ирака в районе Халабджа
химическое оружие.
Кроме
оккупации и репрессий, Кувейт столкнулся еще с одной проблемой. Дело в том, что
сразу же после вторжения Ирака в Кувейт иракские военные инженеры
целенаправленно готовили экологическую катастрофу, минируя нефтяные сооружения и
разрабатывая планы уничтожения кувейтской нефтяной промышленности. Этот план
Одновременно с этим иракцы начали взрывать и нефтяные скважины. Сначала иракские
войска вели артиллерийский огонь по нефтяным сооружениям, нефтяным резервуарам и
раздаточным центрам в районе Аль-Джафра, а начиная с 21 января 1991 г. стали
методично поджигать нефтеперерабатывающие центры и хранилища в портах Шуэйба и
Порт-Абдалла. К концу февраля 1991 г., когда стало ясно, что Саддаму Хусейну
придется выводить свои войска из Кувейта, они уже взрывали по сто нефтяных
скважин в день. Это было уникальное преступление в истории человечества, ибо еще
никогда прежде жители одной страны не подвергались одновременно воздействию
такого огромного количества вредных химических веществ, как жители Кувейта. По
разным оценкам специалистов, ущерб был нанесен от 800 до 1000 нефтяных скважин
Кувейта, из которых 727 горели, другие - фонтанировали. В тушении пожаров после
освобождения страны принимало участие свыше десяти тысяч человек из 28 стран
мира, и даже при самой современной технике и эффективных средствах тушения им
понадобилось 258 дней, чтобы справиться с огненной стихией [6, c. 39-40; 12, c.
136].
Одним из
наиболее интересных аспектов политологического анализа действий сторон в
ирако-кувейтском конфликте, без сомнения, является анализ пропагандистского
обеспечения этих действий. Как Ирак и его союзники, так и противоборствующая им
коалиция использовали довольно широкий диапазон средств и методов пропаганды.
Войска антииракской коалиции умело использовали для этого радиосредства и
печатные материалы. Однако в данной работе главный акцент все-таки был сделан не
на снижение морально-политического уровня и разложение иракских войск, а на
пропаганде идеологических доктрин. Суть этих доктрин главным образом заключалась
в том, что иракская пропаганда была направлена на оправдание аннексионистских
мероприятий Ирака в глазах арабов как в собственном регионе, так и в других
регионах, а также на искусственное переплетение региональных проблем для того,
чтобы ввести в заблуждение общественное мнение, противопоставить объективную
информацию относительно истинных намерений Ирака в отношении Кувейта и региона в
целом.
Иракское
вторжение в Кувейт в августе 1990 года и последовавшая за ним война в заливе, в
результате которой Ирак потерпел сокрушительное военное поражение, на первый
взгляд кардинально изменили военно-политическую ситуацию в регионе. С одной
стороны, Ираку был преподан урок, который по замыслу организаторов операции
«Буря в пустыне», должен был навсегда избавить его от пристрастия решать
реальные или мнимые территориальные проблемы с другими странами силой оружия. С
другой стороны, Запад консолидировал в регионе силы, являющиеся его
традиционными союзниками. Саудовская Аравия, Кувейт и Египет оказались в одной
военной связке, причем в очередной раз Запад доказал, что его союзники в заливе
стоят того, чтобы защищать их всей мощью вооруженных сил НАТО. Вместе с тем
вооруженный конфликт в заливе показал, что проблемы носящие хронический характер
- какой, собственно говоря, и была проблема «исторических» претензий Ирака на
территорию Кувейта - приобретают в регионе все более опасный характер и все шире
вовлекают страны Запада в вооруженные столкновения между государствами региона.
Сами эти конфликты носят все более разрушительный характер, постоянно грозят
перерасти границы региона и несут потенциальную угрозу применения оружия
массового уничтожения.
Тот
факт, что ирако-кувейтский вооруженный конфликт имеет свою историю, уходящую
своими корнями в период распада Османской империи и формирования на ее осколках
новых независимых государств, дает основание некоторым политологам именовать
этот конфликт историческим [1, с. 13]. Однако у Кувейта и Ирака на самом деле
нет споров исторического характера, вызванных претензией на ту или иную
территорию, как нет и исторической враждебности, вызванной конфликтами интересов
в исторический период. В любом случае, нет и не может быть параллелей между
этими конфликтами и ирако-иранским конфликтом из-за спорной территории на левом
берегу реки Шатт-эль-араб, принадлежащей ныне Ирану. Более того, ссылки на
исторический характер конфликта, которые дают возможность иракским политологам
обосновывать свою позицию в конфликте, доказывают как раз обратное: что конфликт
этот, не имея исторической почвы, является системой чисто военно-политических
мероприятий.
Для того
чтобы найти подтверждение такой точке зрения, необходимо прежде всего дать
четкое определение ирако-кувейтскому конфликту на разных этапах его динамики.
Вряд ли можно оспорить тот факт, что претензии Ирака на территорию Кувейта
формировался под влиянием двух важнейших политических соображений: исключительно
выгодного стратегического положения Кувейта в заливе и его исключительно
выгодных для разработки и больших по количеству запасов нефти [11, c. 210]. Если
бы не эти два фактора, вряд ли правящие круги Ирака, как и в 1930-е годы, так и
в период баасистского правления, выдвигали бы претензии на некий кусок пустыни.
Отсюда можно сделать первый вывод: конфликт был с самого начала не
действительным, а мнимым. Он необходим был Ираку как средство консолидации
нации, как система действий и пропагандистских мероприятий, направленных на
реализацию политико-экономических соображений националистического характера [7,
c. 594].
Во-вторых, конфликт в таком чувствительном регионе как нефтеносная зона залива
не мог не стать экспансивным, т. е вовлекающим в него другие страны прежде всего
страны-потребители нефти. Он стал подлинно экспансивным с началом вооруженного
вмешательства западных держав и их союзников под флагом ООН, других арабских
стран и даже исламских стран Африки. Вместе с тем, если принять точку зрения,
согласно которой США всячески поощряли Ирак на агрессию против Кувейта для того,
чтобы в дальнейшем воспользоваться этим для реализации своих интересов в зоне
Залива, то они придали конфликту, помимо экспансивности. Еще и характер
стремительного нарастания вооруженного противостояния с массовым применением
современных высокоэффективных средств поражения, т. е конфликт в итоге приобрел
интенсивный характер.
В-третьих, несмотря на все это, конфликт остался локальным, так как основное
вооруженное противостояние ограничилось одним театром военных действий, причем
большей частью в пределах двух стран, непосредственно вовлеченных в конфликт. По
степени непосредственной вовлеченности в конфликт других стран региона, в том
числе воюющих на своей территории с одним из участников конфликта (Саудовская
Аравия), а также по своей потенциальной возможности распространения на субрегион
и вне его, он был подлинно региональным. По месту действия он был конфликтом в
пределах «дуги несгибаемости», в зоне так называемой «политической
сейсмичности», вызванной поляризацией политических течений в районах с
повышенной экономической дифференциацией [3, с. 285-288].
Исследователи признают, что во многих аспектах ирако-кувейтский конфликт
уникален и прежде всего потому, что в его развитии и в мировых событиях наиболее
важного характера исключительно важна роль субъективных факторов: личности
самого иракского президента, личности российского лидера М. Горбачева и личности
британского премьер-министра Маргарет Тэтчер. Между тем, исследуя историю ирако-
кувейтских отношений, как и историю собственно Ирака и Кувейта, можно с полным
правом утверждать, что исход конфликта во многом был предопределен действием тех
политико-логических законов, которые легко обнаруживаются в ходе наиболее важных
событий. К числу этих законов можно отнести закон саморазрушения тоталитарного
режима, закон агрессивной ассимиляции и закон нарастания конфликта [2, c. 278].
Суть
первого закона состоит в том, что не способный справиться с внутренними и
внешними проблемами, ориентированный на экспансию, создающий низкоэффективную и
милитаризированную экономику, режим С. Хусейна неизбежно подорвал свои основы и
политически, и экономически. Тот факт, что иракский лидер продержался после
разрушительной войны намного дольше, чем это предсказывали политологи и
аналитики, ни в коей мере не опровергает действие данного закона. Темп
саморазрушения авторитарного военного режима идет параллельно с перерождением и
перестройкой авторитарной политической системы, а во-вторых, размеры процесса
саморазрушения нередко сравнительно слабо отражается на внешних проявлениях
функционирования режима, хотя элементы этого процесса носят имманентный
характер.
Суть
второго закона состоит в том, что если на самой территории Ирака он проявлялся
преимущественно в отношении курдского населения уже в силу того, что
тоталитарный режим имеет тенденцию к нивелированию демографических и даже
этнических различий для упрощения системы контроля за культурно-политической и
социально-экономической жизнью отдельных регионах, то в Кувейте проявления
закона агрессивной ассимиляции носили характер агрессии против самобытности,
культуры, национальной идентификации и национального самосознания народа,
близкого по вероисповеданию и приверженности «общеарабскому делу» к самой
правящей верхушке Ирака.
На
примере ирако-кувейтского вооруженного конфликта исключительно выпукло проявился
закон нарастания конфликта. Если обычное нарастание конфликта видится в
военно-технических или регионально-политических аспектах, то в данном случае, в
силу важности региона для военно-стратегических интересов Запада, конфликт с
началом вторжения Ирака в Кувейт, приобрел глобальное измерение. Другим,
косвенным свидетельством перехода конфликта на более высокую ступень является
то, что в ходе вооруженного столкновения между войсками коалиции и иракской
армией не исключалась возможность применения оружия массового уничтожения.
Наконец,
собственно масштабы применения экспедиционных сил и авиации НАТО,
задействованность ракетно-космических сил США в разведке театра военных
действий, формирование коалиции из целого ряда государств, включая страны Азии,
Африки, Америки и Европы, сделало региональный конфликт подлинно международным,
и одним из крупнейших просчетов Саддама Хусейна является, безусловно, его
неспособность предвидеть нарастание конфликта в такой пропорции и с такой
стремительностью.
ЛИТЕРАТУРА:
1.
Аллауи А.А.А. Ахтиляль аль-Ирак. Рабхэ аль-харб, вэха сараат ас-салям.
(Оккупация Ирака. Выиграна война, убытки мира). – N.Y.: Times, 2009. – 694 с.
(на араб. яз.).
2. Амн
Аль-Халидж фи Аль-Карн Аль-Хади ва Аль-Ишрин (Безопасность Персидского залива в
XXI веке). – Абу-Даби, 1998. – 429 с. (на араб. яз.).
3.
Катамидзе, В. Ирако-кувейтский конфликт. – М., АРИОС, 2000. – 300 с.
4.
Ситуация в отношениях между Ираком и Кувейтом: Резолюция Совета Безопасности ООН
№ 662 // Совет Безопасности ООН [Электронный ресурс]. –
URL:
http://www.un.org/russian/documen/scresol/1990/res662.pdf.
5.
аль-Хамдани, Х. Саддам ва-ль-фахх аль-амрикий аль-муддаммар (Саддам и
американская провокация). – Бейрут, б.г. – 319 с. (на араб. яз.).
6. Хамед
М.А. Аль-Мамляка Аль-Арабийя Ас-Саудийя ва Ад-дувал Аль-гарбийя фи Амн
Аль-халидж (Саудовская Аравия и роль западных государств в безопасности
Персидского залива) / М.А. Хамед. – Эр-Рияд, 2000. – 358с.
(на
араб.
яз.).
7. Atkinson R. Crusade: The Untold Story of the Gulf War. – N.Y.:
Harper-Collins, 1993. – 608 p.
8. Friedman N. Desert Victory: The War for Kuwait. – N.Y.: Naval Institute
Press, 1991. – 463 p.
9. Heikal M. Illusion of Triumph. An Arab View of the Gulf War. – London:
HarperCollins. - 1993. - 350 p.
10. Hiro D. Desert Shield to Desert Storm: The Second Gulf War. – London, 1992.
– 630 p.
11. Kostiner, J. Kuwait-Iraq: Historical Claims and Territorial Disputes //
Middle Eastern Studies. – 1997. – October 1. – P. 192 - 214.
12. Sewart V. The Middle East After the Gulf War. – London: Wilton Press Papers,
1992. – 341 p.
13. The Gulf Between Us. The Gulf War and Beyond / Edited by V. Britain. –
London: Virago Press, 1991. – 256 p.