Сулайман А.А.

СУЛАЙМАН А. А.

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ

В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Место учебы: ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н.П. Огарёва»

Аннотация. В статье рассматриваются противоречия, связанные с соотношением силы права и права силы, которое состоит в том, насколько правомерно использование силы в системе международных отношений. Также проводится сравнительно-правовой анализ источников международного права, регулирующих сферу вооруженных столкновений государств и отдельные случаи в практике международных отношений.

Ключевые слова: международные отношения, право, агрессия, международный мир, Устав ООН, Международный суд, применение силы, безопасность, вооруженные силы, «Аль-Каида».

SULAIMAN A. A.

LEGAL REGULATION OF THE USE OF FORCE IN INTERNATIONAL RELATIONS

Abstract. The article deals with contradictions concerning power of law and use of force, and in particular, the problem of the rightful use of force in contemporary international relations. Author makes a critical analysis of sources of international law regulating the use of force during the armed-conflicts and case studies.

Keywords: Law , aggression , world piece , The UN Charter , International Court of Justice , use of force , Security , ARMED Forces , al-Qaeda, international relations.

Противоречия, связанные с соотношением силы права и права силы, состоят в том, насколько правомерно использование силы в системе международных отношений. В этих целях необходимо провести сравнительно-правовой анализ источников международного права, регулирующих сферу вооруженных столкновений государств и отдельные случаи в практике международных отношений. Отказ от угрозы силой или ее применения в международных отношениях является общеобязательным правилом поведения государств. По смыслу нормы права ст. 2 Устава ООН использование государством угрозы силой или ее применение является незаконным, если это направлено «как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями ООН». Существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии определяет Совет Безопасности (СБ) (ст. 39 Устава), давая при этом рекомендации или принимая решения о мерах,

которые следует предпринять (с использованием вооруженной силы или без ее применения) для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Следовательно, нормы международного права предусматривают как неправомерные, так и правомерные случаи применения государствами силы.

К первой категории случаев прежде всего относится агрессия. В преамбуле резолюции № 3314 Генеральной Ассамблеи ООН (ГА ООН) об определении агрессии от 14 декабря 1974 г. это юридическое понятие характеризуется как «наиболее серьезная и опасная форма незаконного применения силы» в международных отношениях. В этой связи следует отметить, что эта резолюция имеет более высокий, официально признанный статус – ее положения, как это следует из решения Международного суда ООН от 27 июня 1986 г. по делу «Никарагуа против США», стали нормами обычного международного права.

В соответствии с резолюцией, агрессией является применение вооруженной силы государством или группой государств против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства.

На основе юридических норм Устава ООН Совет Безопасности ООН может дать правовую оценку самому факту применения вооруженной силы, учитывая различные сопутствующие обстоятельства, включая то, что соответствующий акт или его последствия не носят достаточно серьезного характера (ст. 2). Именно так он поступил в отношении Ирака в 1991 г., когда его войска оккупировали Кувейт. Эти действия были охарактеризованы Советом Безопасности не как агрессия, а как «незаконное вторжение» и «незаконная оккупация» Кувейта [1].

Нормы права ст. 3 резолюции независимо от объявления войны квалифицируют как акт агрессии следующие действия:

а) вторжение или нападение вооруженных сил одного государства на территорию другого государства или любая военная оккупация, какой бы временный характер она ни носила, являющаяся результатом такого вторжения или нападения, или любая аннексия с применением силы на территории другого государства;

b) бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства или применение любого оружия государством против территории другого государства;

c) блокада портов или берегов государства силами другого государства;

d) нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы или морские и воздушные флоты другого государства;

e) применение вооруженных сил одного государства, находящихся на территории другого государства по соглашению с принимающим государством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении, или любое продолжение их пребывания на такой территории по прекращении действия соглашения;

f) действия государства, позволяющего, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась этим государством для совершения акта агрессии против третьего государства;

g) засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил и наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них.

Нормы права ст. 4 резолюции предусматривают, что вышеприведенный перечень действий, квалифицирующихся как акты агрессии, не является исчерпывающим, и Совет Безопасности может определить, что и другие акты представляют собой агрессию согласно нормам прав ст. 39 Устава ООН.

В связи с положениями этой резолюции Генеральной Ассамблеи ООН Международный суд ООН отметил по делу Никарагуа против США, что «в настоящее время имеется общее согласие относительно характера актов, которые могут считаться вооруженным нападением» [2].

Можно лишь предположить, что Суд исходил из того, что в соответствии со ст. 39 Устава ООН Совет Безопасности сам определяет наличие акта агрессии с учетом степени серьезности и масштабов применения вооруженной силы и его последствий по смыслу ст. 2 резолюции. Свое право Совет Безопасности ООН использовал при принятии резолюций № 1368 от 12 сентября 2001 г. и 1373 от 28 сентября 2001 г. в связи с террористическими актами международной организации «Аль-Каида» в Нью-Йорке и Вашингтоне 11сентября 2001 г.

В соответствии с этими резолюциями совершенные акты агрессии были квалифицированы как крупномасштабные террористические акты, представляющие угрозу международному миру и безопасности. По существу Совет Безопасности ООН приравнял эти акты к вооруженному нападению, подтвердив тем самым «неотъемлемое право на самооборону», признанное в Уставе ООН. Сославшись на самооборону, Совет Безопасности ООН тем самым санкционировал создание Международных сил содействия безопасности и международные усилия по искоренению терроризма и, по сути, молчаливо подтвердил право США на проведение военной операции против «Аль-Каиды» и режима талибов в Афганистане. Он расширил толкование понятия «вооруженное нападение» и распространил его также на террористические акты крупного масштаба, совершенные не государством, а международной террористической организацией, явно поддерживаемой властью какоголибо государства или действующей при его попустительстве, и направленные против другого государства.

Следует заметить, а также подчеркнуть, что некоторые виды вооруженного нападения не охвачены в ст. 3. Так, например, объявление одним государством войны другому с целью решения каких-либо вопросов, которые им не удалось урегулировать мирными средствами, даже без последующего начала фактических военных действий первым государством, все равно может быть приравнено по юридическим последствиям к вооруженному нападению и дает основание второму воспользоваться правом на самооборону. Нормы права ст. 5 Резолюции об определении агрессии подтверждают, что никакие соображения политического, экономического, военного или иного характера не могут служить оправданием агрессии (ст. 1). Агрессивная война является преступлением против международного мира и влечет за собой международную ответственность (п. 2). Никакое территориальное приобретение или особая выгода, полученные в результате агрессии, не являются и не могут быть признаны законными (п. 3). В то же время ничто в определении агрессии не должно толковаться как расширяющее или сужающее каким-либо образом сферу действия Устава ООН, включая его положения, касающиеся случаев, в которых применение силы является законным (ст. 6).

Кроме резолюции Генеральной Ассамблеи ООН об определении агрессии, существуют и другие источники международного права, регулирующие отношения, связанные с неправомерным применением силы или угрозой ее применения прямым или косвенным способом.

Так, Декларация о принципах международного права 1970 г. устанавливает обязанности государств «воздерживаться от организации или поощрения организации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства», а также «от организации, подстрекательства, оказания помощи или участия в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве или от потворствования организационной деятельности в пределах собственной территории, направленной на совершение таких актов <...>», когда они связаны с угрозой силой или ее применением.

Декларация об укреплении международной безопасности 1970 г. подтверждает, что «территория государства не должна быть объектом военной оккупации в результате применения силы в нарушение положений Устава, что территория государства не должна быть объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения, что никакое приобретение в результате угрозы силой или ее применения не должно признаваться законным и что каждое государство обязано воздерживаться от организации, подстрекательства, оказания помощи или участия в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве» (п. 5).

В Заключительном акте СБСЕ 1975 г. нормы права устанавливают, что государства – участники СБСЕ будут воздерживаться также от «прямого или косвенного применения силы» друг против друга, в том числе «с целью осуществления его суверенных прав», и от «любых актов репрессалий с помощью силы».

Значительный комплекс мер этой проблемы отражен в Декларации о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств 1981 г. Анализ этого источника международного права, принципы которого получили широкое признание в практике международных отношений, свидетельствует о том, что нормы права Декларации:

а) определяют случаи не только прямой угрозы силой или ее применения, исходящей непосредственно от вооруженных сил и органов власти одного государства и направленной против другого государства, но и косвенной, т. е. посредством подстрекательства, организации или финансирования органами власти одного государства насильственных действий граждан другого государства против конституционного порядка в этой стране;

б) подтверждают, что «ни одно государство или группа государств не имеет права осуществлять интервенцию или вмешательство в любой форме или по какой-либо то ни было причине во внутренние и внешние дела других государств» (преамбула);

в) возлагают на государства обязанность воздерживаться от попыток:

– «нарушить политический, социальный или экономический порядок других государств, свергнуть или изменить политическую систему другого государства или его правительство» (п. II-a);

– «дестабилизировать или подрывать стабильность другого государства или любого из его институтов» (п. II-e);

– «содействия мятежной или сепаратистской деятельности в других государствах (п. II-f);

– «использования или искажения вопросов о правах человека в качестве средства вмешательства во внутренние дела государств, оказания давления на другие государства или создания атмосферы недоверия и беспорядка в пределах государств и между государствами и группой государств» (п. II-l) и другие;

г) закрепляют положение, что «суверенное и неотъемлемое право государства свободно определять свою собственную политическую, экономическую, культурную и социальную систему, развивать свои международные отношения и осуществлять неотъемлемый суверенитет над своими природными ресурсами в соответствии с волей своего народа без внешней интервенции, вмешательства, подрывной деятельности, принуждения или угрозы в какой бы то ни было форме» (п. I-b).

Декларация об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях 1987 г. подтверждает «обязанность государств воздерживаться в своих международных отношениях от военной, политической, экономической или любой другой формы давления, направленного против политической независимости или территориальной неприкосновенности любого государства» (преамбула).

Резолюция № 53/101 Генеральной Ассамблеи ООН от 8 декабря 1998 г., содержащая «Принципы и установки для ведения переговоров», также подтверждает обязательства государств воздерживаться в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения в нарушение Устава ООН и от вмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого государства (п. I-b и I-d), и определяет, что «всякое соглашение является ничтожным, если его заключение явилось результатом от угрозы силой или ее применения в нарушение принципов международного права, воплощенных в Уставе» (п. I-g).

В Кодексе поведения, касающемся военно-политических аспектов безопасности, принятом во время Будапештской встречи государств – участников СБСЕ в 1994 г., устанавливается, что «они не будут оказывать содействия или поддержки государствам, нарушающим свое обязательство воздерживаться от применения силы или угрозы силой как против территориальной целостности или политической независимости любого государства, так и какимлибо другим образом, несовместимым с Уставом ООН и Декларацией принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, содержащихся в Хельсинкском Заключительном акте» (п. III-8).

Нормы права главы VII Устава ООН регулируют вторую категорию случаев – отношения, связанные с правомерным примене

нием силы государствами как субъектами международного права, т. е. ее применения таким образом, который был бы совместим с целями ООН, именно как исключение из общего правила о неприменении силы в международных отношениях, как крайнюю меру, к которой прибегают лишь тогда, когда исчерпаны все мирные средства для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. В соответствии с Уставом ООН, государства могут применять силу правомерным образом в двух случаях:

а) по решению Совета Безопасности для устранения любой угрозы или нарушения международного мира и безопасности;

б) в порядке самообороны в случае вооруженного нападения. В связи с этим следует отметить, что в российской доктрине вопрос об угрозе силой исследован недостаточно. В практике международных отношений руководители государств нередко применяли угрозу (прямую или косвенную; «стереть с лица земли», «запустить ракеты никого не спрашивая» и т. п.) для достижения политических интересов. Так, например, каждый президент США в период своего четырехлетнего срока (как минимум один раз) создает предпосылки для вооруженного конфликта международного характера.

По мнению автора настоящего исследования, угрозы подобного рода могут быть признаны как нарушение Устава ООН лишь в случаях, когда они сопровождаются материальной подготовкой к развязыванию вооруженного конфликта. Но определить все критерии по этому поводу достаточно сложно, так как эти вопросы следует рассматривать в каждом отдельном случае.

Правовой анализ правомерного применения силы целесообразно провести по следующим направлениям:

а) применение силы по решению Совета Безопасности ООН;

б) применение силы в порядке самообороны:

– превентивное применение силы;

– упреждающее применение силы.

Применение силы по решению Совета Безопасности ООН осуществляется им после установления существования любой угрозы миру, любого факта нарушения мира или акта агрессии (ст. 39 Устава). После этого Совет может воспользоваться своим правом и потребовать от заинтересованных сторон выполнения временных мер по его устранения (ст. 40 Устава). Для осуществления своих решений Совет может потребовать от государств – членов ООН применения мер, не связанных с использованием вооруженных сил, например таких, как полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, телеграфных, радио- или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений (ст. 41). И только после того, если Совет сочтет, что эти меры могут оказаться недостаточными, он имеет право предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами государств–членов ООН, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности, включая демонстрации, блокаду и другие операции (ст. 42).

В этих целях по требованию Совета все государства–члены ООН обязаны предоставлять в его распоряжение вооруженные силы, помощь и соответствующие средства обслуживания, включая право прохода на условиях и в объемах, которые должны быть определены в отдельных соглашениях между ними и Советом (ст. 43).

Для обеспечения возможности ООН организовать мероприятия военного характера государства-члены обязаны поддерживать в состоянии немедленной боевой готовности контингенты вооруженных сил для совместных действий (ст. 45). Право Совета определять, какие из этих государств привлекаются к осуществлению действий, необходимых для выполнения его решений в целях поддержания международного мира и безопасности. Такие решения Совета выполняются государствами непосредственно, а также путем их действий в соответствующих международных учреждениях, членами которых они являются (ст. 48).

Кроме того, в главе VIII Устава ООН предусмотрено взаимодействие Совета Безопасности с региональными организациями в проведении операций по поддержанию международного мира. Так, нормы права п. 1 ст. 53 Устава ООН устанавливают, что Совет Безопасности может использовать такие региональные соглашения и организации для «принудительных действий под его руководством. Однако никакие принудительные действия не предпринимаются, в силу этих региональных соглашений или региональными органами, без полномочий Совета Безопасности <...>».

Самостоятельность региональных действий без предварительного одобрения их Советом Безопасности ограничивается лишь мирными инициативами по решению региональных споров (п. 2 ст. 53). Также можно вести речь о «правомерности их действий по оказанию помощи по просьбе своих членов в порядке самообороны в случае вооруженного нападения на последних». Что же касается всех других случаев применения силы региональными организациями, то в соответствии с нормами права Устава ООН Совет Безопасности:

1. Контролирует все военные операции, санкционированные им, в соответствии с выданным мандатом.

Именно с этих позиций можно объяснить полномочия Военноштабного комитета, который при необходимости уполномочен, с разрешения Совета и после консультаций «с надлежащими региональными органами», учреждать свои региональные подкомитеты (п. 4, ст. 53).

2. Самостоятельно определяет (ст. 48), какие именно государства–члены ООН, включая участников региональных организаций, принимают участие в операциях с применением вооруженных сил [3] .

3. Возлагает на участников региональных соглашений или организаций обязанность всегда полностью информировать его о действиях, принятых или намечаемых ими для поддержания международного мира и безопасности.

В процессе эволюции международных отношений неоднократно высказывались мнения о пересмотре полномочий Совета Безопасности и положений главы VIII Устава ООН. Так, например, на Всемирном саммите государств–членов ООН, состоявшемся в 2005 г., высказанные предложения о передаче части компетенции Совета региональным организациям, и в первую очередь штабквартире Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО на Атлантике, не получили одобрения со стороны большинства участников. В Итоговом документе саммита было выражено стремление международного сообщества о совершенствовании правовой основы, регулирующей формы сотрудничества Совета Безопасности ООН с региональными организациями.

Основные положения, как следует из документа, сводились к следующему:

– в целях предотвращения вооруженных конфликтов доминирующую роль должна играть ООН, а не региональные организации (как например, НАТО) (по этому поводу было достигнуто согласие государств-участников об «официальном оформлении соглашений между соответствующими секретариатами»);

– для проведения миротворческих операций, государства–члены ООН создают потенциал в области предотвращения вооруженных конфликтов и передают его в распоряжение ООН с дальнейшей возможностью сделать его частью системы резервных соглашений ООН.

Вопросы по укреплению «жизненно важной роли ООН» и ее возможностей проведения миротворческих операций с тем, чтобы в будущем не делегировать такие полномочия региональным организациям, обсуждались и на декабрьском саммите 2005 г. Там обсуждался вопрос о создании Комиссии по миростроительству как межправительственного консультативного органа для обеспечения «скоординированного последовательного и комплексного подхода к постконфликтному миростроительству и примирению» [4].

При анализе случаев применения силы в порядке самообороны в рамках настоящего исследования следует рассмотреть случаи применения силы превентивного и упреждающего характера.

Нормы права ст. 51 Устава ООН признают «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации, до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности».

Устанавливая, что «о мерах, принятых в порядке самообороны, государство–член ООН должно немедленно информировать Совет Безопасности, и эти меры нисколько не ограничивают ответственность Совета и его полномочия предпринять в любое время такие действия, какие он сочтет необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности», международное сообщество предусмотрело возможность ограничить вооруженный конфликт уже на начальной стадии его развития. Таким образом, «право на самооборону» преследует цель восстановить нарушенный вооруженным нападением международный правопорядок.

Субъект вооруженного нападения, как следует по смыслу ст. 51 Устава, не уточняется. Длительное время подразумевалось, что вооруженное нападение осуществляет государство или группа государств. Это следует также из определения агрессии.

Однако, по справедливому замечанию американского профессора М. Шмитта, по мере учащения и увеличения масштабов актов терроризма мировое сообщество начинает приходить к выводу о необходимости относиться к ним как к угрозе международному миру – по юридическим последствиям – как к вооруженному нападению [5].

В связи с этим юристы-международники обращают внимание на необходимость расширительного толкования понятия «самооборона». Так, например, Совет Безопасности ООН в 1992 г. в ответ на террористические акты против самолета компании «Пан-Америкен» (дело Локерби, 1988 г.) и самолета авиакомпании УТА (1989 г.) подтвердил «право всех государств ... защищать своих граждан от международных террористических актов, представляющих угрозу для международного мира и безопасности». Он также выразил озабоченность в связи с нежеланием Ливии оказать всемерное содействие в установлении лиц, ответственных за эти акты [6].

Совет Безопасности ООН на основании п. 4 ст. 2 Устава подтвердил, что «каждое государство обязано воздерживаться от организации террористических актов в других государствах, подстрекательства к ним, пособничества им или участия в них, а также от допущения на своей территории организованной деятельности, направленной на совершение подобных актов, если подобные акты связаны с угрозой силы или ее применения». Отказ Ливии от сотрудничества Совет Безопасности квалифицировал как угрозу международному миру и безопасности [7].

В связи с попыткой убийства президента Египта Совет Безопасности подтвердил в резолюции № 1044 (1996 г.), что «пресечение актов международного терроризма <...> является необходимым элементом поддержания международного мира и безопасности». Взрывы в посольствах США в Найроби и Дар-эс-Саламе в 1998 г. были также осуждены Советом Безопасности как «акты, которые пагубно сказываются на международных отношениях и ставят под угрозу безопасность государства».

Особое беспокойство Совета Безопасности с конца 90-х гг. ХХ столетия вызывало положение в Афганистане. Он неоднократно осуждал действия террористических организаций – «продолжающееся использование территории Афганистана и особенно подконтрольных Талибану районов для укрытия и обучения террористов и планирования террористических актов» и вновь подтвердил свою убежденность в том, что пресечение международного терроризма необходимо для поддержания международного мира и безопасности [8].

Развитие событий в Афганистане показало, что угроза миру, исходящая от деятельности террористических организаций, носила не региональный, а глобальный характер. Таким образом, профессор М. Шмитт имел все основания утверждать, что «к сентябрю 2001 г. сформировалось совершенно ясное понимание того, что как международный терроризм, так и разрешение использовать свою территорию для террористической деятельности могут квалифицироваться как “угроза миру”. А Совет Безопасности в таких случаях имеет полное право принять решение о принудительных действиях, включая применение силы» [9].

После террористических актов 11 сентября 2001 г., совершенных в Нью-Йорке и Вашингтоне, Совет Безопасности ООН в своих резолюциях № 1368 и 1373 подтвердил право США на самооборону и тем самым право на проведение военной операции США против «Аль-Каиды» и режима талибов в Афганистане. Такое решение означало, что Совет Безопасности расширил толкование понятия «вооруженное нападение», распространив его на террористические акты крупного масштаба, совершенные не государством, а международной террористической организацией, явно поддерживаемой государственной властью какой-либо страны или действующей при ее попустительстве против другого государства.

Кроме того, на основании этого решения расширительное толкование получило понятие «право на самооборону». Иначе говоря, правомерными можно считать применение государством силы в порядке самообороны, направленной не только на вооруженное нападение со стороны регулярных вооруженных сил другого государства, но и в ответ на крупномасштабные террористические акты, совершенные против него международной террористической организацией при явной поддержке или попустительстве другого государства.

В решении Международного суда по делу «Никарагуа против США» также содержатся дополнительные условия для того, чтобы определить, в каком случае неправомерное применение силы в международных отношениях можно квалифицировать как «вооруженное нападение» и, следовательно, определить, возникает ли при этом право на самооборону. Как следует из указанного определения Международного суда, такое применение силы должно отличаться «значительным масштабом» и иметь «последствия» [10].

Можно предположить, что это определение Суда основывается на нормах права ст. 2 резолюции № 3314 Генеральной Ассамблеи ООН об определении агрессии [11], согласно которой Совет Безопасности может и не сделать вывода о совершении акта агрессии «в свете других соответствующих обстоятельств, включая тот факт, что соответствующие акты или их последствия не носят достаточно серьезного характера». В том же определении Международного суда устанавливается: «Суд считает, что понятие “вооруженное нападение” включает в себя действия не только вооруженных банд, имеющих значительный масштаб, но и оказание повстанцам в форме предоставления им оружия материально-технической или иной помощи. Такое содействие может рассматриваться как угроза силой или ее применение или представлять собой вмешательство во внутренние или внешние дела других государств» [12].

Таким образом, расширительное толкование понятий «вооруженное нападение» и «право на самооборону», предпринятое Советом Безопасности, соответствует определению Международного суда ООН.

В практике международных отношений XXI столетия наблюдается тенденция применять расширительное толкование этих понятий в политических интересах государств.

При этом вопрос о том, в какой мере конкретная ситуация соответствует правомерному применению силы в порядке самообороны, оставляется представителями заинтересованных государств не только на усмотрение Совета Безопасности, но и, по существу, самих государств.

В итоге сформировались концепции превентивного и упреждающего применения силы как естественное развитие понятия самообороны.

На эту тенденцию обратили внимание постоянные представители государств–членов ООН. Экс-Генеральный секретарь ООН К. Аннан предложил в своем докладе принять две новые нормы международного права [13], прямо или косвенно связанные с применением силы в порядке самообороны:

а) установить правила превентивного использования силы (Preventive Use of Force) по решению Совета Безопасности ООН;

б) определить правомерность так называемого упреждающего применения силы (Pre-emptive Use of Force).

Оба предложения вызвали широкую дискуссию в научных и дипломатических кругах. Относительно решения о превентивном использовании силы сущность спора состоит в том, кто его будет принимать: государство по собственному усмотрению или Совет Безопасности посредством принятия резолюции? С одной стороны, в соответствии с Уставом ООН Совет Безопасности может принимать такие решения, даже без специальной резолюции. А с другой – существует опасность изменения одного из основных принципов международного права. Именно поэтому, как полагает автор настоящего исследования, следовало бы принять такую норму, как дополнение к одной из статей главы VII Устава ООН. Это могло бы воспрепятствовать практике односторонних превентивных действий государств. Принятие же резолюции Совета Безопасности по этому вопросу создало бы прецедент, на основании которого могла бы произойти корректировка других принципов международного права, содержащихся в Уставе ООН.

Что же касается вопроса об упреждающем применении силы, то он содержит не меньше противоречий, чем дискуссии о превентивном ее применении:

– во-первых, в российской доктрине международного права толкование о легитимной возможности применения силы признается только в случае объявления войны;

– во-вторых, в Уставе ООН, где определены основные принципы международного права (в том числе принцип неприменения силы), отсутствует правовая основа как для упреждающей, так и для превентивной самообороны.

Можно предположить, что понятие «упреждающий удар» привнесено в международное право из боевых уставов вооруженных сил, в которых регламентирована тактика ведения боевых действий. В то же время между понятиями «упреждение» и «превенция» существует достаточно тонкая грань. Доказательства позиций в отношении того, насколько правомерны были действия государств, применивших силу или угрозу силой, будут зависеть от степени их убедительности и истолковываться субъективно, А в этом случае высока вероятность того, что будет действовать не сила права, а право силы.

ЛИТЕРАТУРА:

1. См. резолюции СБ ООН № 660 от 02.08.1990 г.; № 662 от 09.08.1990 г.; № 665 от 25.08.1990 г.; № 674 от 29.10.1990 г.; № 677 от 28.11.1990 г.; № 686 от 02.03.1991 г.; № 687 от 03.04.1991 г. Агрессивными действиями, или агрессивными актами, СБ ООН квалифицировал лишь такие действия Ирака, как закрытие дипломатических и консульских учреждений в Кувейте и лишение их сотрудников дипломатических привилегий, акты насилия против дипломатических представительств и их персонала, нарушение неприкосновенности помещений этих дипломатических помещений и похищение их персонала (резолюция № 667 от 16.09.1990 г.).

2. Case Concerning Military and Activities in and against Nicaragua. International Court of Justice // Reports of Judgements Advisory Opinions and Orders. Judgement of 27 June 1986. P. 103 (93).

3. В соответствии с этими положениями Устава ООН действия государств–членов блока НАТО во время югославского конфликта 1999 г. можно квалифицировать как неправомерные, так как, с одной стороны, НАТО – специализированная международная организация закрытого типа, которая не обладает компетенцией на участие в операциях с применением вооруженных сил в отношении тех стран, которые не связаны с ней какими-либо соглашениями в сфере безопасности, а во-вторых, сам факт вторжения был осуществлен без санкции Совета Безопасности.

4. Итоговый документ Всемирного саммита 2005 г. // Док. ООН A/RES/60/1. 2005. 24 окт. П. 92-93.170.

5. Там же. С. 19–22.

6. Резолюция Совета Безопасности ООН № 731 от 21.01.1992 г.

7. Резолюция Совета Безопасности ООН № 748 от 31.03.1992 г.

8. Резолюция Совета Безопасности ООН № 1267 от 15.10.1999 г.

9. Шмит М.Н. Борьба с терроризмом и применение силы с точки зрения международного права // Публикация № 5 Центра им. Маршалла. Гармиш-Партенкирхен, 2002. С. 21.

10. Case Concerning Military and Activities in and against Nicaragua. International Court of Justice Р. 195. 84

11. Определение агрессии. Резолюция, принятая XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН 14.12.1974 г.

12. Интервью с Р. Веджвуд, профессором Университета Джона Хопкинса (США): «Не стоит создавать копию Генеральной Ассамблеи» // Независимая газета. 2005. 14 сент.

13. Аннан К. В основе безопасного мира – демократизация, развитие и права человека // Независимая газета – Дипкурьер. 2005. 14 марта.