ЭТНОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
КАК
ИНСТРУМЕНТ ЗАЩИТЫ ПРАВ КОРЕННЫХ НАРОДОВ
Место учебы: ФГБОУ
ВО «МГУ им. Н.П. Огарёва».
В современном мире и в нашем
государстве признается право больших и малочисленных коренных
народов на сохранение культурной самобытности. Исторический опыт
показывает, что обладание этим правом представляет собой большую
ценность, чем политический суверенитет и экономическое
самоопределение этнических общностей. Если в традиционной
культуре не предусмотрены механизмы защиты и быстрого
восстановления от разрушительных воздействий современного мира,
то как же сохранить самобытность? Идея нового подхода как раз и
состоит в том, чтобы постепенно и последовательно создать
специальную систему контроля над важными видами хозяйственной и
управленческой деятельности, которые могут оказывать разрушающее
воздействие на этнические сообщества. При этом следует
ориентироваться на объект и отказаться от юридического поиска
субъекта права [1].
Объектом законодательной защиты в
цивилизованном обществе должна стать
этнокультурная
среда. Если этнокультурная среда обретет необходимую
защиту, это и будет означать реализацию права каждой этнической
группы на сохранение культурной самобытности. Не консервация
этнокультурной среды, а её разумная защита, в конечном итоге
ведет к социальной, правовой и экономической стабильности.
Специализированная экспертиза, с
помощью которой оценивается возможный ущерб, наносимый
этнокультурной среде значительным хозяйственным вмешательством и
иной практической деятельностью, может стать механизмом такой
защиты. Новый вид экспертизы пока не имеет концептуальных
аналогов в мире.
В список видов деятельности, которые
подлежат оценке со стороны этнологической экспертизы, входят,
прежде всего, оказывающие непосредственное разрушающее
воздействие на этнокультурную среду и группы населения
(например, проекты крупных строек или разработки месторождений).
На сегодняшний день данный вид экспертизы существует лишь как
научно-прикладная деятельность узкого круга академических
работников (этнологов и антропологов). Между тем в российском
обществе уже существует устойчивая потребность, а в федеральных
государственных структурах – желание придать этнологической
экспертизе законный статус. Однако ряд обстоятельств убеждает
нас в том, что данная идея может получить неадекватное
воплощение и остаться незамеченной российским обществом, если ее
осуществление будет полностью доверено чиновникам госаппарата.
Необходима разработка теоретической
концепции этнологической экспертизы. Сотрудники сектора
этнической экологии Института этнологии и антропологии РАН,
занимаясь в течение многих лет проблемами социальной экологии,
пришли к выводу о необходимости разработки стандартных методов
анализа административных решений и проектов, затрагивающих
этнические общности. Такая форма экспертизы получила развитие с
1989 г. Она позволяет выяснить, какие отрицательные последствия
для какой-либо этнической группы будет иметь конкретное
управленческое решение. Данная форма анализа получила название
«этноэкологическая
(или этнологическая) экспертиза» [2].
Этнологическая экспертиза и право.
Юридическая антропология основывается
на методологии правового плюрализма. Эта теория рассматривает
правовое бытие людей как сосуществование различных правовых
систем, в данном случае государственного и обычного права [3].
При проведении экспертизы в описываемых ситуациях ученые
сталкиваются с правовой коллизией. Процесс экспертизы
регулируется двумя федеральными законами: «Об объектах
историко-культурного наследия», который определяет процедуру
государственной историко-культурной экспертизы, и «О гарантиях
прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»,
дающем определение этнологической экспертизы. В законе «Об
объектах…» представлен государственный взгляд, не учитывающий
все, что не имеет материального воплощения. Процесс проведения
этнологической экспертизы еще недостаточно урегулирован.
Н. И. Новикова в своих исследованиях
уделяет внимание еще одному важнейшему документу, хотя и не
ратифицированному Российской Федерацией,
Конвенции
ЮНЕСКО об охране нематериального наследия (2003 г.).
В статье 2 Конвенции представлено определение
нематериального культурного наследия - обычаи, формы
представления и выражения, знания и навыки, - а также связанные
с ними инструменты, предметы, артефакты и культурные
пространства, - признанные сообществами, группами и, в некоторых
случаях, отдельными лицами как часть их культурного наследия.
Такое нематериальное культурное наследие, передаваемое от
поколения к поколению, постоянно воссоздается сообществами и
группами в зависимости от окружающей их среды, их взаимодействия
с природой и их истории и формирует у них чувство самобытности и
преемственности, содействуя тем самым уважению культурного
разнообразия и творчеству человека. Для целей настоящей
Конвенции принимается во внимание только такое нематериальное
культурное наследие, согласующееся с существующими
международно-правовыми актами по правам человека и требованиями
взаимного уважения между сообществами, группами и отдельными
лицами, а также устойчивого развития. Этот подход в большей
степени соответствует обычному праву, а значит и правам и
интересам коренных малочисленных народов [4].
Понятие этнологическая экспертиза
впервые появилось в законодательстве в 1999 г.:
«Этнологическая
экспертиза – научное исследование влияния изменений исконной
среды обитания малочисленных народов и социально-культурной
ситуации на развитие этноса» [5]. Как отмечают многие
специалисты, у этого определения есть недостатки, но в настоящее
время этнологическая экспертиза стала уже элементом
общественного правосознания на Севере, где она представляется
как экспертное заключение о влиянии хозяйственных проектов на
сохранение и развитие образа жизни коренных народов. Вместе с
тем, необходимо более широкое ее применение – и в экспертизе
законодательства, и в судебной деятельности, в оценке СМИ,
различных социальных программ, организации образования,
здравоохранения. Трудно назвать сферы жизни, которые не были бы
подвергнуты этнологической экспертизе.
При выполнении этнологической
экспертизы необходимо в большей степени уделить внимание
традиционным знаниям и ценностям коренных народов и создать
действенный механизм учета их мнения. Механизм проведения такой
экспертизы законодательно не определён. Нельзя не отметить, что
в разрабатываемом Государственной думой законопроекте «О защите
исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных
малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока»
предлагается процедура проведения этнологической экспертизы:
определение стартовой ситуации, моделирование ситуации с учетом
общих закономерностей и отношения населения, предложения по
оптимизации решений и минимизации отрицательных последствий,
предложения альтернативных путей развития.
Основные характеристики
этнологической экспертизы.
Главная
цель этнологической экспертизы
– предупредить распад общности
населения, провоцируемый управленческой деятельностью. При этом
особое внимание уделяется проблеме сохранения этнокультурной
среды, поддерживающей этой общностью.
Этнокультурная среда
представляет собой результаты,
средство и процесс коллективного существования людей. Это
понятие объединяет не только языки общения, бытовые нормы и
правила, но и хозяйственно-экономические виды деятельности со
спецификой местных традиций и колорита. Также это коллективная
психология, коллективное осознание местной общности и малой
родины, и еще – сложная система позитивных психологических
установок людей по отношению к окружающим
естественно-географическим условиям.
Непосредственную неразрывную связь с
этнокультурной средой имеют многие природные и исторические
объекты. Разрушение этнокультурной среды дезорганизует среду
жизни людей. Это, в свою очередь, приводит к расшатыванию и
распаду этнокультурных групп и общности населения. Утрата
общности, в свою очередь, порождает социальные проблемы, такие
как: преступность, межгрупповой антагонизм, физическая и
психическая заболеваемость и многое другое. Ярким примером
разрушения этнокультурной среды и последующего за этим распада
этнической общности служит ситуация, в которой оказываются
наиболее уязвимые аборигенные меньшинства. Алкоголизм,
социальная апатия, суицид характерны не только для малочисленных
этнических групп экономически неблагополучных регионов
российского Севера, но и для североамериканских аборигенных
меньшинств. У этнологов уже давно существует убеждение, что
определенные традиционные занятия играют важную роль в
сохранении как культурных ценностей, так и физического и
морально-психологического состояния представителей малочисленных
народов. Казалось бы, достаточно разработать юридические
механизмы защиты культуры и этого будет вполне достаточно для
ослабления остроты перечисленных проблем – тем более, что на сей
счет уже имеется значительный опыт в отношении опять-таки тех
самых аборигенных народов. Традиционная жизнь меньшинств
охраняется системой законов в США, Канаде, Австралии, Бразилии и
других странах. В России наиболее интенсивно в этом направлении
развивается региональное администрирование, прежде всего в
Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах [6].
Этноэкологическая экспертиза
оценивает уязвимость положения конкретной общности и на этом
основании делает заключение о том, к каким последствиям может
привести заданное управленческое воздействие. Небольшие
затруднения при этом связаны с тем, что организационные «взлеты»
и «падения» общности редко отражают синхронное состояние всех
внутренних процессов, так как обычно действует множество
достаточно автономных тенденций в сферах демографии, расселения,
групповой коммуникации и прочих. Например, явление депопуляции
не обязательно означает, что параллельно с этим деградирует
групповое самосознание. Существует немало случаев, когда
уменьшение размеров общности, наоборот, стимулирует внутреннее
объединение, сплочение и усиливает групповой эгоцентризм (этноцентризм).
Изучая, как тот или иной проект будет действовать на «болевые
точки» общности, экспертиза решает, таким образом, две
важнейшие задачи:
а) проект рассматривается по шкале
“вредно – полезно”, то есть как возможный фактор разрушения
местной общности/сообщества и этнокультурной среды
(задача-минимум);
б) составляется прогноз линий
поведения локальной общности и состояния местной этнокультурной
среды в связи с планируемым внедрением проекта
(задача-оптимум).
Защитная роль этноэкологической
экспертизы особенно велика, когда непродуманные управленческие
действия затрагивают группы со слабой внутренней интеграцией и
разрушенной этнокультурной средой. Даже косвенное воздействие
может резко усилить деградацию общности. Характерен в этом
отношении пример отдельных групп карел и вепсов, общность и
культура которых сильно пострадали в результате «борьбы»
чиновников с так называемыми неперспективными деревнями
Нечерноземья в 1950–60-е годы (полностью исчезли многие
локальные общности, произошло абсолютное уменьшение численности
этих народов). Подобная ситуация имела место и на территориях
сплошного расселения русских, где из-за непродуманных
административных решений стали малолюдными обширные сельские
ареалы (области Тульская, Тверская, Новгородская, Ивановская,
Рязанская и др.) [7].
Этноэкологическая экспертиза,
несмотря на свою охранительную функцию, не имеет своей целью
полностью защитить культурную среду от любого негативного
воздействия. Это не только невозможно, но и не нужно. Общность
населения и этнокультурная среда должны быть подвержены
изменениям, иначе теряется их устойчивость и жизнеспособность.
Вопрос состоит лишь в том, чтобы управленческий произвол не
“заходил” слишком далеко и не разрушал общность и среду слишком
быстро (а современные средства организации и техники позволяют
это делать).
Отсюда следует, что не
всякая негативная разрушительная деятельность должна
лимитироваться экспертизой, а лишь такая, которая ведет к
очевидным отрицательным этнокультурным последствиям. В
первую очередь контролю подлежат такие акты управления, которые
явно приводят локальное население к стрессу. При этом слабые
этнокультурные общности, по понятным причинам, наиболее
чувствительны к разрушению и требуют повышенного внимания.
Необходимость проведения именно
этнологической экспертизы для исследования изменений положения и
состояния этнических общностей в современных условиях
обсуждается сегодня в различных сферах, как на уровне
государственной власти, так и в научном сообществе. Особенности
антропологического метода были удачно сформулированы К.
Клакхоном. Он писал об
уникальном вкладе антрополога в региональные исследования
благодаря тому, что «его образование позволяет ему быстро
узнавать основные особенности региона и организовывать их в
стройную модель. Поскольку антрополог обладает знанием и о
соотношении человека с человеком, и о взаимных связях человека с
природой, он в состоянии помочь другим специалистам понять
отношение их профессий к жизни общества в целом». Итак,
во-первых, антрополог видит закономерности. Он рассматривает
общество и культуру как единое целое. Во-вторых, он смотрит на
все явления с точки зрения культуры, причем с точки зрения
представителей той культуры, прикладное исследование которой
проводит. В-третьих, при анализе конкретной ситуации он
использует все, что известно о культуре и обществе в целом.
Антрополог в своем исследовании учитывает, что «существует
неизбежный зазор между достижением полезных с социальной точки
зрения новых технических знаний и их использованием гражданским
населением».
Важнейшими
принципами
этнологической экспертизы являются
системный подход и
принцип универсальности используемых методик сбора
материала и его истолкование среди различных групп населения:
работников органов государственной власти, политиков, работников
промышленных компаний, активистов общественных движений,
аборигенов, занятых как в сфере традиционного
природопользования, так и административной, социальной или
индустриальной областях.
Этнологическая экспертиза в
России.
Объектом этнологической экспертизы
чаще всего оказывается жизнь конкретных людей, имеющих различные
жизненные стратегии.
Задача этнографа предоставить каждому из них право
голоса, в первую очередь это касается представителей коренных
народов, женщин и мужчин. В отношении священных мест это
особенно актуально, так как у многих народов существует
гендерное деление культурного пространства.
Долгосрочное этнологическое
исследование, проведенное в конкретном сообществе или общине,
важно не только для развития антропологической научной теории,
но также и для государственной политики и корпоративной
стратегии.
Наконец, необходимо, сказать и об
участии коренных народов и их организаций в процессе
этнологической экспертизы. Во-первых, они могут инициировать ее
проведение, во-вторых, они могут участвовать в ее осуществлении
или иметь возможность контролировать процесс ее проведения или
ее результаты. Вместе с тем многообразие интересов исследуемых
групп в современных условиях создает дополнительные трудности
при проведении этнологической экспертизы [8].
В действующем российском
законодательстве этнологическая экспертиза представлена скорее
как возможность, а не обязанность. А в таких условиях очень
важным фактором является общественное мнение. Для изменения
законов в пользу прав коренных народов потребуется еще очень
большая работа. Право на этнологическую экспертизу может
рассматриваться как реализация права на культурную самобытность
и возможность управления культурным многообразием, а также как
создание равных возможностей для развития культур всех народов
страны [9].
Полевые исследования показывают, что существует необходимость
правового регулирования вопросов охраны священных мест как
важнейшей части историко-культурного наследия и современных
культовых практик коренных малочисленных народов в различных
регионах их проживания. В современных условиях до принятия
специального федерального закона важно учитывать, что в
культурах разных народов есть свои методы использования и
сохранения историко-культурного наследия. Невнимание к ним,
нарушение норм обычного права, соответствующего традициям этих
народов, приводит к негативным последствиям и может вызвать рост
социальной напряженности и конфликты в этнокультурной сфере.
Междисциплинарный подход, привлечение для экспертизы не только
археологов и историков, но и социальных и юридических
антропологов позволит представить более полную и адекватную
картину и исторического прошлого, и современных представлений
различных народов о таких памятниках как средствах презентации
своей культуры в глобальном мире.
ЛИТЕРАТУРА: